любая вещь

hell, where did I put that doover? – черт возьми, куда я задевал эту штуку?

hell, where did I put that doover? – черт возьми, куда я задевал эту штуку?

hell, where did I put that doover? – черт возьми, куда я задевал эту штуку?

hell, where did I put that doover? – черт возьми, куда я задевал эту штуку?

общее, всеобщее, универсалии. Проблема универсалий возникла в античной философии. Обсуждение ее продолжилось в раннехристианской мысли, для которой она имела основополагающее значение в связи с идеей творения мира по Слову. Будучи всеобщим, Слово двуосмыслило идею универсалий: как общего для человека и как общего для Бога, имея онтологическое значение. Сначала неоплатоник Порфирий, проанализировал точку зрения Аристотеля, во «Введении» к его «Категориям» сформулировал эту проблему: «Существуют ли они самостоятельно или же находятся в одних только мыслях, и если они существуют, то тела ли это или бестелесные вещи, и обладают ли они отдельным бытием или же существуют в чувственных предметах и опираясь на них» (Порфирий. Введение к «Категориям» //Аристотель. Категории. М., 1939. С. 53). Позднее ее анализ стал развиваться в трех направлениях, которые в конце Средневековья получили названия реализма (общее до вещей, ante res), концептуализма (общее в вещах, in rebus) и номинализма (общее после вещей, post res) и которые по сути представляли разные аналитические задачи. Если реалистическое направление в основном исследовало проблему самостоятельного существования универсалий в Божественной мысли, которая вместе есть Бытие, Истина и Слово, то концептуализм исследовал проблему связи двух сущих, благодаря которой осуществлялось причащение земного мира горнему, обнаруживались степени присущности существования бытию. Номинализм, представлявший общее имя результатом человеческой договоренности, появился как предтеча дисциплинарного разделения теологии, философии и науки и в самостоятельное направление сложился к XIV в. с появлением идеи однозначного бытия. Универсалии, по Августину, есть Закон и Слово Божие, открытые людям в ходе истории. Общее - это повтор и тождество смыслов и значений сказанного, свидетельствующих о воздействии одного и того же духа. На этом основании для него перевод Септуагинты является более предпочтительным, чем перевод Библии одним Иеронимом, потому что сказанное многими есть свидетельство того, что «как бы едиными устами проявился тот же самый единый Дух» (Августин. О Граде Божием. 1994., Т. 4. С. 72). В основании знания лежит личный, непосредственный опыт, согласованный с тем общим, что его связывает с опытом других. Связь обеспечивается Писанием - произведением универсально-личностным, несущем в себе возможности верификатора, связанного с живым субъектом и истребующего отклика. Боэций в решении этой проблемы занял концептуалистскую позицию: родовые сущности, или субстанции, являясь именами, существуют в конкретной вещи, хотя мыслятся помимо тел. Универсалия целиком и полностью находится в ней, что подчеркивает ее внутреннее происхождение. Единичное при такой тесной связи с субстанцией предстает как субъект-субстанция (см. SUBSTANTIA SUBIECTA). Имя субстанции в таком случае двуосмысливается: оно не просто прилагается к вещам, имеющим разные определения, а прилагается к вещи, внутри самой себя двуосмысленной, ее имя может быть и ее собственным именем, и именем субстанции, что Боэций назвал эквивокацией (см. AEQUIVOCATIO). В делении рода на наивысший (то, больше чего нет) и подчиненный (вид) Боэций обнаружил эквивокативность самих понятий, которые представляют степени общности и традиционно связаны с теорией определений. Однако, по Боэцию, определению подлежат индивиды и подчиненные роды (виды), поскольку определение возможно на основании рода. Наивысшие роды могут быть только описаны через собственные признаки, способствующие пониманию, но не являющиеся понятиями. Общим для наивысших родов оказывается имя бытия: «О каждом из них можно сказать, что он есть. Ведь субстанция есть, и качество есть, и количество есть, и то же самое говорится обо всех остальных. Глагол „есть" говорится обо всех одинаково, но при этом им всем присуща не какая-то одинаковая субстанция или природа, но только имя» (Боэций. Комментарий к Порфирию // Боэций. Утешение философией. С. 11-12). Поскольку же наивысший род целиком и полностью входит в единичную вещь, в итоге создаются логические основания для ее неопределенности; определения этой вещи через подчиненные роды охватывают ее не полностью, но выражают направленность логического внимания на ее некие статусы. Универсальными оказываются только имена. Представлением эквивокативности имени как универсалии задается не эманационная, а креативная модель мира. Имя есть связь двух миров: Божественного и человеческого. «Божественная душа», которая понимает недоступное чувствам, дает имена «рассуждениям разума, тем самым делая его понятным» (там же. С. 6). Роль универсального транслятора имен, обеспечивающего не только связи между вещами и способами их интеллектуального выражения, но и возможности смысловых преобразований осуществляют акцидентальные признаки.

Конец XI в. знаменуется «спором об универсалиях». Предметом обсуждения были идеи сходства и тождества вещей (сведение их в одно, собирание, collectio) и их отличие, возможности их универсальной выраженности. Номиналистические идеи Росцелина, касающиеся отношений единства и троичности Бога, были направлены на выработку доказательной точности. Росцелин поставил проблему возможности конвенционального существования универсалий. Эта проблема выражена в виде вопросов: 1) если в реальном бытии Бога нет никакой различенности, то его понимание как Троицы не есть ли дело конечных людей, и потому приложение к Нему универсальных имен конвенционально? 2) если речь идет о реальном, а не словесном различении Божественных Персон, то нельзя ли допустить троичность субстанций? 3) если трех лиц не может быть там, где нет трех вещей, а трех вещей нет там, где нет множества, то возможна ли троичность там, где нет множества? 4) можно ли утверждать, что Бог Отец, Бог Сын и Бог Дух Святой тождественны, если у не имеющих множества Лиц не может быть даже подобия? Ведь подобие предполагает несходство, а сходство предполагает наличие разных вещей; 5) тождественны ли выражения «троичный Бог» («троичная субстанция») и «три Бога» («три субстанции»), «три речи» и «тройная речь», если учитывать, что выражение «двойной удар» означает два удара? 6) почему имя «Бог» - единичное имя, а не универсалия, если существует множество различенных субъектов, им предицируемых: Отец есть Бог, Сын есть Бог, Святой Дух есть Бог? (См.: Петр Абеляр. Теология Высшего блага // Петр Абеляр. Тео-логические трактаты. С. 174-177).

Ансельм Кентерберийский выводил универсалии из души и высказывающей речи. Он фиксирует логическое внимание на укорененности любого обозначения вещи в Божественном уме. У Ансельма всякая субстанция понимается как универсалия, однако если номиналисты рассматривали субстанциальное имя как однозначное, то у Ансельма и имя субстанции, и понятие существования эквивокативно: субстанция - это и род в родо-видовых отношениях, существующая в единичных вещах (телах), и Божественная сущность, понятая как «вечный, недвижный, неизменный, простой, неделимый Дух» (Ансельм Кентерберийский. Монологион // Ансельм Кентерберийский. Соч. С. 77). Ансельм полагает, что единство двух субстанций осуществляется актом интеллектуального «схватывания», или конципирования, которое выражено в высказывании и благодаря которому обнаруживается истина, которая определяется как «правильность, воспринимаемая одним лишь сознанием» (Ансельм Кентерберийский. Об истине // Там же. С. 186). Любая вещь существует потому, что было высказано, что она существует (там же. С. 169). Истина, или правильность, одна, неизменна и не зависит от обозначения (см. SIGNIFICATIO). Она не исчезает при исчезновении обозначения. Напротив, только в соответствии с нею требуется обозначение того, что должно быть обозначено, а поскольку истина и слово суть одно, то и сама истина требует обозначения того, что должно быть обозначено. Обозначение требуется для перевода единого универсального в разнообразное. Следовательно, по Ансельму, не потому существует много правильных обозначений и соответственно много единичных правильностей, что есть много вещей, а напротив: вещи существуют правильно в том случае, когда они существуют согласно должному, что свидетельствует о том, что у них одна правильность, или истина. Сами вещи и их обозначения существуют благодаря ей, которая существует не в вещах (позиция концептуализма) и не из них (позиция номинализма), а сама по себе до и вне вещей. В основе концепции Петра Абеляра лежит идея концепта (см.: CONCEPTUS), связанного с анализом речевого высказывания, что предполагало разделение словесности на язык и речь. Опора на речь позволила определить позицию Абеляра как сермонизм, или диктизм. Универсалии, по Абеляру, - не вещь и не имя вещи. Это их всеобщая, звуком выраженная связь. Способом, позволяющим осуществить такую связь, является возможность 1) превращения общего в вещь и 2) обнаружения его как вещи и не-вещи. Логически эту возможность предоставляет глагол «есть», предоставляющий несколько форм связи: 1) действие, отсылающее к предикации вещи, 2) отождествление («есть» это то). Вещь при этом исчезает, но исчезает и различие между субъектом и предикатом; 3) происхождение («есть» означает эманацию свойства). Само происхождение предстает как перенесение качеств субъекта на вещь и как правильное «схватывание» вещи словом, где значит каждый звук, выражающий вещь. Поэтому наивысший смысл концепта есть извещение (enuntiatio), т. е. изречение как схваченность смысла в определенный (здесь и сейчас) момент времени. Слово, таким образом, имеет статус осмысленной речи. Речь связана со смыслами, не выраженными вербально, но подразумеваемыми в уме и естественно возвращающими к первообразам, которые обогащены этими смыслами.

В XIII в. своеобразный концептуалистский синтез идей относительно универсалий осуществил Фома Аквинский. В XIV в. Проблему универсалий в концептуалистском духе решал Дуне Скот, который понимал под универсалиями реальность связей. Оккам выдвинул три основания, согласно которым универсалии не являются особыми реальными субстанциями, существующими вне человеческой души, они только образ и знак вещей. Знаки называются терминами (см. TERMINUS).

омонимичное, одноименное, равнозначное, двуосмысленное или двусмысленное (два в одном), эквивокативное, эквивокальное. Боэций этим термином перевел аристотелевский термин «омонимичное» (одно для двух). Так, по Аристотелю, одноименными, называются вещи, «у которых только имя общее, а соответствующая этому имени речь о сущности разная, как, например, dzoon означает и человека и изображение... если указывать, что значит для каждого из них быть dzoon, то [в том и другом случае] будет указано особое понятие (logos)» (Аристотель. Категории. 1а 1-5). Боэций, переводя это выражение Аристотеля, пишет, что у такого рода вещей «только имя общее, а соответствующий этому имени смысл субстанции различный», разъясняя, что, на его взгляд, «любая вещь представляется или с помощью определения, или с помощью имени» (Боэций. Комментарии к «Категориям» Аристотеля //Боэций. Утешение философией. С. 123). Боэций, однако, выявляет не только дополнительные по сравнению с Аристотелем связи вещей с именем (к эквивокальной и унивокальной он добавляет мультивокальную и диверсивокальную), но и разные исследовательские позиции относительно эквивокативности. Так, он полагает, что эквивокативностью может обладать не разные вещи, но одна и та же, если ей дать определения, с одной стороны, от ее имени, а с другой - от общего имени. Определение «человек - это разумное смертное животное» дано «сообразно имени человека», а определение человека как одушевленной чувствующей субстанции дано от общего имени животного. Об одном и том же - человеке - мы получим разные определения, выражающие разные смыслы его субстанции. То, что Боэций здесь говорит о разных смыслах одного и того же, подчеркивается фразой: «То же и с теми именами, которые сказываются о двух вещах как общие» (там же. С. 124). Эквивокативность присуща не только именам, но и глаголам (глагол complector может быть понят в активном и пассивном значениях: «я понимаю» и «меня понимают»), предлогам, союзам, иносказаниям. Петр Абеляр все предикаменты, в данном случае - первые импозиции вещей, называет эквивокативными не потому, что они имеют множественный смысл (им обладает вещь, наделенная именем), а потому, что они не выражают смысла субстанции. «„Белое" и что-либо случайно заимствованное двусмысленно не потому, что имеет множественный смысл, но потому, что не имеет смысла субстанции» (Петр Абеляр. Глоссы к «Категориям» Аристотеля. Т. 1 С. 410 наст. изд.). Собственно «двусмысленными называются те вещи, которые имеют одно и то же имя в соответствии с их общей материей» и «не имеет одного и того же смысла субстанции, как это представлено, в соответствии с конкретным именем» (там же. С. 12,11). Ср. AMBIGUUM, DIVERSIVOCUM, IMPOSITIO, MULTIVOCUM, UNIVOCUM.

dɪˈkeɪ
1. сущ.
1) а) гниение( органических веществ) Syn: rotting, rot б) обветшание, разрушение( физических предметов) tooth decay ≈ разрушение зубов the decay of the old buildings ≈ разрушение старых домов Syn: dilapidation, disintegration
2) угасание, ослабление, расстройство (сил, здоровья и т. п. в результате болезни, старости) Uncle John had begun to show symptoms of decay. ≈ У дяди Джона стали появляться признаки старения.
3) разложение, упадок;
распад decay of the spirits ≈ разложение нравов, моральное разложение At present, the decay of a town implies the decay of the trade of the town. ≈ В настоящее время умирание города означает угасание его торговли.
4) физ. распад radioactive decay of uranium ≈ радиоактивный распад урана
2. гл.
1) а) гнить, разлагаться( об органических веществах) Syn: rot, putrefy, decompose б) разрушаться, ветшать( о физических предметах) Syn: wear out
2) а) угасать, расстраиваться( о силах, здоровье и т. п.) б) разрушать( силы, здоровье и т. п.) Almost every thing which corrupts the soul decays the body. ≈ Почти любая вещь, развращающая душу, разрушает тело.
3) приходить в упадок, разлагаться Ancient families decayed into the humble vale of life. ≈ Древние фамилии обнищали и ведут скромную жизнь. Syn: putrefy
4) физ. распадаться гниение, разложение;
увядание - the * of leaves увядание листьев порча;
разрушение - the * of a building разрушение /обветшание/ здания - the * of information (информатика) разрушение информации - to fall into * ветшать - to preserve smth. from * уберечь что-л. от порчи ослабление, упадок, расстройство;
распад;
загнивание - moral * моральное разложение - senile * дряхлость, старческая немощь - the * of intellectual power ослабление интеллектуальных способностей - the * of health расстройство здоровья - the * of family распад семьи - to be in (a state of) * разрушаться - to fall into *, редк. to go to * приходить в упадок /запустение/ (редкое) падение( звуков) (специальное) спад, ослабление - pressure * спад давления( химическое) распад (физическое) радиоактивный распад - alpha * альфа-распад - * time время распада( физическое) затухание, спад ( свечения и т. п.) (телевидение) послесвечение экрана (электронно-лучевой трубки) (устаревшее) уменьшение, сокращение гнить, разлагаться;
портиться (тж. о зубах) ветшать, разрушаться (о зданиях) увядать( о растениях) хиреть, слабеть, чахнуть, сдавать, угасать;
приходить в упадок, распадаться (о государстве) - his powers are beginning to * он начинает сдавать - village life is *ing сельская жизнь приходит в упадок приводить в упадок;
подрывать( здоровье) ;
губить( красоту) опуститься( о человеке) (физическое) распадаться (физическое) спадать, затухать( устаревшее) уменьшаться, сокращаться decay гниение, распад ~ гниение, разрушение, упадок ~ гнить, разлагаться ~ опуститься (о человеке) ~ портиться;
ухудшаться;
хиреть, слабеть, угасать ~ порча ~ приходить в упадок;
распадаться (о государстве, семье и т. п.) ~ разложение, упадок, загнивание;
распад (государства, семьи и т. п.) ;
to fall into decay приходить в упадок, разрушаться ~ разрушение (здания) ~ физ. распад ~ расстройство (здоровья) ~ сгнившая часть( яблока и т. п.) ~ разложение, упадок, загнивание;
распад (государства, семьи и т. п.) ;
to fall into decay приходить в упадок, разрушаться

['bluːɪ]

сущ.

прил.

[ˊwɪtmǝn] [ˊwɔ:lt] Уитмен, Уолт (1819—92), поэт. Необычайная оригинальность его поэзии ( свободный стих), её ритмы, яркость образов и выразительность фраз делают Уитмена величайшим поэтом Америки. Его основная книга «Листья травы» [‘Leaves of Grass’, 1855] — сборник стихов, в которых прославляется природа, демократия и индивидуализм. Идеи об очищающей человека близости к природе принимают космический характер; любой человек и любая вещь воспринимаются на фоне бесконечной во времени и пространстве Вселенной. Уитмен считал себя «поэтом демократии», но его поэзия казалась слишком необычной, чтобы завоевать широкую известность. В то же время «приземлённость» поэзии Уитмена потрясла многих читателей в его время

‘Drum Taps’ («Барабанный бой», 1865)

‘When Lilacs Last in the Dooryard Bloom’d’ («Когда во дворе перед домом цвела этой весною сирень», 1865), поэма памяти А. Линкольна

1. узел с пожитками обитателя буша (раньше завёрнутые в одеяло синего цвета; см. тж. swag)

to hump bluey – скитаться, бродяжничать с узелком за спиной

2. разг. «блюи» (прозвище рыжеволосого человека; тж. blue) 3. любая вещь голубого цвета 4. (синяя) рубашка из грубого материала 5. жарг. вызов в суд, судебная повестка 6. разг. разновидность овчарок, применяемых на овцеводческих фермах Австралии

[dɪ'keɪ] 1. гл. 2. сущ.